Поделиться
Под эгидой Фонда исторической перспективы и Общественной Палаты РФ 26 сентября с.г. состоялся Круглый стол на тему «Российское общество в период войн за освобождение Балкан». Эта проблематика актуальна и сегодня, в связи с растущим давлением коллективного Запада на балканские страны. С целью принудить их к стратегии «сдерживания» России, вкупе с попытками разрушить традиционные взаимосвязи народов России и балканских стран.
В работе форума участвовали известные российские историки, политологи, публицисты, специализирующиеся на балканской и, в целом, восточноевропейской тематике. Были высказаны ряд новых доказательных оценок известных событий на Балканах на рубеже 19/20 столетий и политики России в этом регионе в означенный период.
Руководитель Фонда исторической перспективы, доктор исторических наук Наталия Нарочницкая в своем выступлении отметила, что с распадом СФРЮ Сербию «вовсе обрекли на фрагментацию: примечательная параллель с судьбой исторической российской государственности и русского народа». Что неудивительно, ибо западный постмодернистский концепт «исключает продолжение самостоятельной культурно-исторической жизни народов. И угрожает смыслообразующему ядру как русской цивилизации, так и сербства». Соответственно, сербская нация вновь находится в центре событий мирового значения», подтверждая, по мнению Н. А. Нарочницкой, «взаимосвязь судьбы поствизантийского пространства с положением России».
При этом, надежды избежать вмешательства великих держав в процессы распада Османской империи и в дальнейшую судьбу балканских славян оказались тщетными, хотя «на определенном этапе способствовали росту авторитета и значимости Сербии. Но с тех пор сама идея Великой Сербии — даже в ограниченном варианте естественного объединения сербских земель — стала нарицательным клише некоего «сербского великодержавного национализма». А в 20 веке этот термин приобрел уже однозначно негативный оттенок как в «титовской» Югославии, так и на Западе».
Отметим, в этой связи, что только в Сербии в «титовский» период были созданы нацавтономные регионы (Косово-Метохия и Воеводина). Но ни в одной из других республик СФРЮ не было создано сербских аналогичных автономий (хотя бы нацокругов), поскольку сербы составляли большинство или подавляющее большинство населения в ряде районов тех республик. Этот фактор тоже способствовал кровавым эксцессам почти по всей Югославии в конце 80-х – начале 90-х годов и позже.
Можно сказать, прологом к этой ситуации стал также раздел экс-турецкой Македонии в 1913 году (этнически близкой, в основном, к сербам и болгарам), наибольшая часть которой вошла в состав Сербии. Впоследствии претензии на сербскую (и греческую) часть Македонии отнюдь не ослабли в Болгарии. Которая, напомним ,не только в 1915-18 гг., но и весной 1941 г. оккупировала (до осени 1944-го) – при поддержке со стороны Германии и Италии – до 80% общей территории сербской и греческой Македонии.
Н, А. Нарочницкая отмечает также, что анализируя неудачи России на Балканах к 1917 году, «князь Г.Н. Трубецкой (1873-1930, дипломат и публицист. – Прим. А.Ч.) признаёт: «Нашими уполномоченными был проявлен чрезмерный и недостаточно обоснованный фаворитизм по отношению к Болгарии, в то время, как Сербия была ими совершенно «обездолена». Русская дипломатия в 1878 году положила начало исключительным притязаниям Болгарии», что породило после неудач в Балканских войнах русофобию. Участие Болгарии в войне на стороне Центральных держав было предопределено не только желанием «отомстить». Ибо с случае победы Антанты, Россия бы утвердилась в Константинополе, а Сербия даже с уступкой (Болгарии) Македонии увеличилась бы больше чем вдвое за счет Австрии. Королю Фердинанду (глава Болгарии из немецкой Саксен-Кобург-Готской династии, правившей до середины 1940-х. – Прим. А.Ч.) пришлось бы проститься с заветной мечтой – гегемонией на Балканском полуострове и, тем более, с собственным утверждением в Константинополе».
В выступлении Я. В. Вишнякова, доктора исторических наук, профессора МГИМО МИДа РФ, особо отмечено – со многими малоизвестными фактами – подлинное содружество военных России и Сербии на протяжении второй половины 19-го – начала 20 века. Что проявилось, в том числе, и в участии российского военного корпуса в операциях на Салоникском (южнобалканском) фронте в 1916-17 гг. Отмечено также, что сербские войска участвовали в «антибольшевистской борьбе» в составе британских интервентов в 1918-19 годах на Кольском полуострове.
Была ли в интересах Сербии упомянутая военная операция, да ещё на Крайнем Севере России? Правомерно утверждать, что этот вопрос решался не в Белграде. Что же касается Салоникского фронта, здесь активных военных действий Антанта не предпринимала вплоть до весны 1918 года. Ничего не было сделано, чтобы оперативно занять территорию Албании, через которую уцелевшие сербские войска и беженцы (вместе с черногорцами) пробивались в 1915 г. на греческие Ионические острова, подвергаясь атакам и диверсиям со стороны албанцев и их австро-венгерских союзников.
Лондон и Париж не «озадачивались» и тем, что Греция не вступала в войну на стороне Антанты до июля 1917 года, хотя Салоникский фронт располагался, в основном, на северогреческой территории. Очевидно, что активные операции Антанты с участием, в том числе, сербских и греческих войск на этом фронте ускорили бы освобождение большей части Сербии (и всей Черногории) и капитуляцию Болгарии-союзницы Германии, Австро-Венгрии и Турции.
Выступление О. Н. Решетниковой, кандидата исторических наук, было посвящено отражению русско-турецкой войны 1877-78 гг. советской и российской историографией. Эксперт справедливо отмечает, что политико-идеологические клише оказывали, особенно в 30-х – 50-х, существенное влияние на интерпретацию целей, хода военных действий и результатов этой войны. Что периодически проявляется, по данным эксперта, и в постсоветский период: пример тому – «Славянский сборник» Саратовского госуниверситета, изданный в 2009 году. В этом сборнике фактически оспаривается, по словам О. Н. Решетниковой, руководящая роль России в антиколониальном сплочении народов Балкан, «указывается» на «недостаточный» прагматизм российской политики на Балканах.
В то же время, напомним, что еще в 1954 году в советском художественном фильме «Герои Шипки», отснятом в 1953-м, отсутствовали политико-идеологические штампы в освещении войны 1877-78 гг. Что отмечалось в СМИ Болгарии и Румынии.
Трансформациям оценок войны 1877-78 гг. в России и Болгарии было посвящено выступление Н. С. Гусева, кандидата исторических наук (Ин-т славяноведения РАН).
Прозападная политконъюнктура до 1944 го и после 1989-го стала решающей в болгарских оценках и той войны. Как отмечает эксперт, с конца 80-х война России с Турцией в конце 1870-х «и праздничный день 3 марта, когда был подписан Сан-Стефанский договор 1878 года, многократно подвергались и подвергаются попыткам ревизии». Новая атака на эту дату стартовала в 2022 году: некоторые политики предлагают «убрать с улиц Софии названия улиц, напоминающие о России». А то и – вообще отменить праздник 3 марта…
В свою очередь, Е. Г. Кострикова, доктор исторических наук (РАН), сакцентировала внимание на развитии тенденций панславизма в начале ХХ века и на активной координации внешнеполитической линии большинства балканских стран. Феноменальный успех в этой сфере – заключение в 1912-м военно-политического союза Сербии, Черногории, Греции и Болгарии.
Но МИД России «был обеспокоен явной антитурецкой направленностью» этого блока, что предопределило сдержанную политику России в отношении данного союза. В то же время, Россия, как отмечает Е. Г. Кострикова, оказывала разнообразную помощь тем же странам для окончательной победы над османским колониализмом.
Не без «помощи» с Запада данный союз, вскоре после победы на Турцией, распался и вскоре состоялась уже межбалканская война. Но её окончательные итоги и последствия были определены, в основном, западными державами, всегда заинтересованными предотвращать «непрозападный» альянс на Балканах. В том числе, организуя межбалканские конфликты.
В ходе конференции выступили многие другие эксперты. Их оценки и мнения были, в основном, схожими с вышеприведенными.
К сожалению, не были в должной мере освещены вопросы взаимоотношений России с Албанией и Грецией в преддверии Первой мировой войны. Роль Черногории в этой войне и в войне 1877-78 гг. тоже осталась за кадром. Между тем, в ходе австро-венгерско-германского наступления 1915 года немногочисленные черногорские войска всячески помогали, как и прежде, войскам Сербии, но вскоре оказались в тяжёлом положении. Основная часть войск была вынуждена отступать на черногорское высокогорье. Хотя некоторые черногорские части стойко противостояли австро-венгерским войскам, прикрывая отход сербской армии с беженцами через Албанию (некоторые черногорские части тоже уходили с сербами через Албанию). Однако англо-французская эскадра в Адриатике-Ионическом море не оказала помощи ни сербам, ни черногорцам для отражения австро-венгерского наступления. Страна была оккупирована, но была развернута партизанская война.
Именно в июле 1917 года на греческом острове Корфу правительство Сербии и Югославянский комитет (созданный в 1915-м) подписали Корфскую декларацию о создании единого югославянского государства. К этой декларации присоединился и Национальный Черногорский комитет сопротивления. То есть, единое югославянское государство было создано в тот период Первой мировой войны, когда Сербия с Черногорией ещё были оккупированы. Сербско-черногорский союз предотвратил в тот период захват Албанией сербского края Косово-Метохия и ряда южных районов Черногории.
Хочется надеяться, что в ходе новых форумов по данной проблематике будут освещены и упомянутые темы.
Алексей Чичкин