Поделиться
Фото: crimea.ria.ru
Как известно, катализатором массовых беспорядков и острого политического кризиса в Республике Казахстан, преодоление которого оказалось невозможным без вовлечения миротворческих сил ОДКБ, стало повышение цен на сжиженный автомобильный газ. Наряду с растущим «трубопроводным» экспортом в Китай, аналогичная тенденция применительно к сжиженному газу наблюдается в последние 3-4 года.
Не вмешиваясь в ситуацию, более чем опасную для внутриполитической стабильности, власти страны (и это в лучшем случае) ничем не ограничивали интересы зарубежных партнёров, владеющих основными мощностями казахстанской газодобычи, переработки и транспортировки.
Дефицит сжиженного углеводородного газа (СУГ) в Казахстане возник не в «одночасье», будучи обусловлен не только высокой долей газоэкспорта в КНР в совокупной газодобыче (до 20%) , но также и высокими объемами экспорта – почти в 20 стран – сжиженного газа. Регулирующие органы и газовый бизнес, тесно связанные с известным олигархическим кланом (достаточно упомянуть Тимура Кулибаева), не обращали внимания на симптомы дефицита этого продукта на внутреннем рынке, проявившиеся ещё в 2019-2020 годах. Возможно (и это следует из «ранних» – ещё до отставки правительства – заявлений министра энергетики), что взвинчиванием цен для местных потребителей вопрос можно будет закрыть. Но не случилось…
По данным национальной и международной торговой статистики, Казахстан увеличил фактический экспорт СУГ за 11 месяцев 2021 года не менее чем на 7%, превысив 1,2 млн. тонн. Доля же экспорта СУГ в объеме его среднегодового производства почти достигла 20% к 2021 году. Соответственно, поставки на внутренний рынок только за 2020 – первое полугодие 2021 гг. сократились, как минимум, на 10%.
За 8 месяцев 2021 г. экспортные поставки СУГ из Казахстана составили:
– на Украину – 281 тыс. т,
– в Таджикистан – 260 тыс. т,
– в Турцию – 206 тыс. т,
– в Алжир и Тунис – 196 тыс. т,
– в Россию – 74 тыс.,
– в Китай – 62 тыс. т,
– в Кыргызстан – 37 тыс. т,
– в Афганистан – 30,8 тыс. т,
– в другие страны – 31 тыс. т.
К концу ноября 2021 г. эти показатели увеличились на 5-8%.
По экспертным оценкам «Refinitiv» и «Bloomberg» (2021 г.), для казахстанских газопроизводителей экспорт СУГ несопоставимо выгоднее поставок на внутренний рынок (аналогичная ситуация с выгодностью экспорта газового сырья). Если на внутреннем рынке 2019-2021 гг. производители сбывали СУГ по цене 105-130 долл. за тонну, то экспортные цены, вслед за мировыми, возросли за последние 4,5 года с 210 до 340-350 долл. за тонну. Как минимум, рост мировых цен на СУГ продолжится до апреля-мая 2022 года. Обращает на себя внимание и выход со второй половины 2010-х годов Украины на роль ведущего импортёра сжиженного газа из Казахстана. Фактически казахстанский СУГ в возрастающей степени восполнял падение украинского импорта трубопроводного газа из России. Такая тенденция вполне вписывается в активное развитие экономических взаимоотношений обеих стран и вполне коррелируется с отказом Нур-Султана признавать российский статус Крыма.
Впрочем, более выгодные мировые цены на сжиженный газ – не единственный фактор острого топливного дефицита на внутреннем рынке, отражающегося в ценниках на заправках. По данным аналитической службы Reuters (15 декабря 2021 г.), кризисная ситуация с СУГ в стране развивалась ещё и потому, что преобладающая часть этих мощностей (и, соответственно, производимой на них продукции) принадлежит иностранным акционерам или ими контролируется. Так, крупнейший в стране производитель СУГ – де-факто американский «Тенгизшевройл», принадлежащий американским компаниям Chevron (50%), ExxonMobil (25%), условно российскому Лукойлу (5%) и казахстанскому «Казмунайгазу» (20%), направляет топливо, производимое из прикаспийского сырья, на экспорт через международного трейдера «Vitol».
Другое крупное производство СУГ осуществляется с начала 2000-х годов по давальческой схеме («толлинг») из казахстанского сырья приграничной с РФ Карачаганакской скважины на Оренбургском газоперерабатывающем заводе в рамках совместного предприятия «Газпрома» и «Казмунайгаза». Объем этой продукции более чем на 80% вывозится за пределы России и Казахстана благодаря долгосрочным (в основном) контрактам.
В контексте внутриказахстанского газового кризиса следует учитывать и динамику импорта трубопроводного газа из России, резко сократившегося после 2019 года:
млрд. кубометров, по данным «Газпрома»:
2016 г. 2017 г. 2018 г. 2019 г. 2020 г.
4,7 4,8 6,2 7,7 3,4
При том, что российская экспортная цена в 2016-2020 гг. для стран СНГ (и Грузии) снизилась со 153,6 до 136,7 долл. за 1 тыс. кубометров. В течение первых трёх кварталов 2021 г. поставки несколько увеличились, составив около 3,5 млрд. кубометров, при цене, возросшей до 150 доллар. Вероятно, это ограничило в 2021 г. году поставки российского газа в Казахстан, но его резервы вполне можно было создать в предыдущие годы (прежде всего, по причине сравнительно низких цен в 2017-2020 гг.).
Сбалансировать усиливающийся перекос газодобычи и газосжижения Казахстана в сторону экспорта могла бы комплексная государственная стратегия по стимулированию внутреннего обеспечения собственным газом и продуктами его переработки. Однако выработка такого документа и его реализация наверняка потребовали бы пересмотра условий долгосрочных экспортных контрактов с Китаем, и скорее всего – в сочетании с временным увеличением импорта трубопроводного или сжиженного «голубого топлива» из России, Узбекистана и/или Туркменистана.
Тем временем, 8 января Минэнерго Казахстана сообщило, что стабилизированы поставки горюче-смазочных материалов и сжиженного газа, используемого для заправки автомобилей. Нефтеперерабатывающие заводы в Казахстане работают в штатном режиме, заявляет пресс-служба министерства энергетики страны. Агентством по защите и развитию конкуренции начато расследование в отношении 180 розничных продавцов сжиженного газа, подозреваемых в необоснованном завышении цен. В частности, речь идёт о компаниях АО «КазМунаГаз», АО «Казгермунай», «CNPC-Актобемунайгаз», «Казахойл». Полный переход на реализацию СУГ посредством электронных торгов перенесён на год.
Алексей Чичкин, Дмитрий Нефедов
См. подробнее