Поделиться
В конце года Большой театр буквально ворвался в топ новостей. Причина — сезонный всплеск интереса к балету «Щелкунчик» и ажиотажный спрос на билеты. Это стало стимулом для руководителей театра, принявших несколько нестандартных решений. И речь не только о введении новых правил продажи билетов, которые теперь станут именными. Валерий Гергиев объявил о том, что «Щелкунчик» станет доступным для всех желающих: трансляции балета пройдут в прямом эфире Первого канала и в официальном сообществе ГАБТа «ВКонтакте».
Такое решение — отличный повод поговорить о взаимодействии театра и телевидения. Нужны ли нам коллаборации такого рода? Не окажут ли они театру медвежью услугу? И можно ли перевести современный спектакль на язык кино? Эти вопросы были заданы известному киноэксперту, редакционному директору журнала «КиноРепортер» Марии Лемешевой.
— Мария, в этом году прямые трансляции «Щелкунчика» можно будет увидеть в интернете и по телевидению…
— И не только! К этой инициативе подключились и киносети: 30 и 31 декабря балет можно будет увидеть в кинотеатрах. Показы пройдут во всех крупнейших городах: уже сейчас расписано и продано более 450 сеансов. Посмотреть «Щелкунчика» в кино смогут не только жители России, но также Белоруссии и Армении. Более того: некоторые площадки предлагают компаниям бронировать залы целиком — в качестве корпоративного подарка своим сотрудникам. Для меня это абсолютно новая практика, которая, кстати, уже пользуется большим спросом.
— Но, если показы такого рода востребованы, почему кинотеатры ограничиваются только «Щелкунчиком»?
— Сегодня «Щелкунчик» — лидер по упоминаниям в СМИ, а сама сказка, чарующая и волшебная, словно специально написана Гофманом, чтобы дети и взрослые замирали в ожидании рождественского чуда. Поэтому неудивительно, что кинотеатры в качестве хедлайнера выбрали именно этот балет. Но зацикливаться на нем никто не собирается! Сейчас активно набирает силу проект «Театр в кино»: в рамках его новогодней программы в прокат выйдут киноверсии балетов и опер, созданные телеканалом «Россия-Культура». К примеру, мы увидим сказочную оперу «Ночь перед Рождеством» Н.А. Римского-Корсакова (для записи была выбрана постановка Детского музыкального театра имени Н.И. Сац) и два спектакля Музыкального театра имени К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко — оперу «Севильский цирюльник» Джоаккино Россини и балет «Снежная королева», поставленный по симфонической музыке П.И. Чайковского. «Щелкунчик», кстати, в этой программе тоже примет участие, только это будет версия воспитанников и выпускников Академии Русского балета имени А.Я. Вагановой. В качестве педагога-репетитора в постановке участвовал Николай Цискаридзе.
— Значит, необходимости идти в театр больше нет?
— Живое дыхание зала, конечно, ничто не заменит: камера передает лишь часть театрального волшебства. Но давайте не будем забывать, что у большинства жителей России не так много возможностей оказаться в Большом театре: для этого нужно для начала приехать в Москву. Теле- и кинопоказы проблему расстояний снимают. Есть и финансовый нюанс: для семьи даже с двумя детьми поход на спектакль такого уровня — мероприятие затратное. Да, сейчас спекулянтов прижали, но стоимость билетов все равно несравнима со стоимостью похода в кино. Плюс камера имеет свои преимущества: крупный план артиста помогает разглядеть тончайшие нюансы его мимики, уловить мельчайшие движения кистей рук и стоп — что невозможно сделать, даже сидя в первом ряду партера, не говоря уж про балкон. Поэтому не нужно относиться к киноверсиям театральных постановок как к чему-то по определению слабому — это тоже искусство. Просто специфика у него немного другая.
— Я правильно понимаю, что мы сейчас говорим только о музыкальном театре? Не о драматическом?
— У драматического театра своя история взаимоотношений с кино. Она началась еще в ранние годы существования телевидения. В нашей стране телеспектакль впервые был показан в 1938-м…
— Пленка не сохранилась?
— Да ее и не было. Спектакли тогда не записывались: актеры играли в студии в прямом эфире. Такая практика продолжалась до начала 1950-х, пока не появились необходимые технологии. Тогда же сформировался жанр телеспектакля. Правда, на первых порах это просто были успешные постановки известных театров, которые транслировались или из театрального зала, или из студии. Адаптация под нужды и специфику ТВ началась немного позднее. Затем телеспектакли стали ставиться специально Центральной студией телевидения: изначально они тоже транслировались в режиме реального времени, но вскоре их стали записывать, монтировать, переозвучивать и т. д.
— А кто занимался такими постановками?
— Так как специфика таких представлений была ближе к театру, чем к кино, то в режиссерское кресло почти всегда садились театральные режиссеры. Нередко это были профессионалы самого высокого полета — Георгий Товстоногов, Анатолий Эфрос, Леонид Хейфец, Марк Захаров и т.д. Им был интересен этот жанр, в том числе и из-за своей мобильности: в театре один спектакль мог готовиться пару лет — здесь же дело шло гораздо быстрее (только Ленинградское телевидение выпускало до 20 телеспектаклей в год). Да и цензурных ограничений, как ни странно, там было меньше: к примеру, поставить в Ленкоме «Дон Жуана» Мольера Эфросу не разрешили, но телевидение дало добро, и в итоге появились «Всего несколько слов в честь господина де Мольера». Плюс актеров можно было приглашать из разных трупп, а для сцен, где действие происходит вне интерьеров, использовать натурные съемки.
— Да это уже настоящий телефильм, а не спектакль!
— К 1970-м разница между телефильмом и телеспектаклем действительно начала стираться. Кстати, вы знаете, что первый российский телевизионный сериал изначально задумывался как многочастный телеспектакль? Я имею в виду «Следствие ведут Знатоки», ставший хитом своего времени. Или, скажем, юмористический «Кабачок 13 стульев», пользовавшийся невероятной популярностью, — тоже очень театральный проект. И даже бессмертные телефильмы Марка Захарова «Обыкновенное чудо», «Дом, который построил Свифт» и «Убить дракона» — родом из театра. Так что значение этого жанра для развития телевидения переоценить сложно.
— Но в конце прошлого века телеспектакли исчезли…
— Они устарели с технической точки зрения и здорово проигрывали полнометражным фильмам. Попытка возродить телетеатр была предпринята в середине нулевых, когда на телеканале «Культура» было поставлено пять спектаклей (режиссером одного из них был даже Михаил Козаков). Но это была не самая убедительная попытка заскочить в давно уехавший поезд. Тем не менее именно благодаря этому жанру мы и сейчас можем видеть глаза великого Андрея Миронова, играющего Фигаро в бессмертном спектакле Валентина Плучека «Безумный день, или Женитьба Фигаро» (Театр сатиры, 1973). Или замирать от восторга, глядя на Евгения Евстигнеева в роли Сатина («На дне», театр «Современник», реж. Галина Волчек, 1972). Или сочувствовать Александру Ширвиндту, для героя которого единственный способ поговорить с сыном — записать для него пластинку («Маленькие комедия большого дома», постановка Валентина Плучека, 1974). Разделить трагедию графа Резанова в исполнении Николая Караченцова, когда он вынужден покинуть свою возлюбленную («Юнона и Авось», режиссер – Марк Захаров, 1983). Или смеяться и плакать вместе с Юрием Соломиным в роли Фамусова («Горе от ума», Малый театр, реж. Сергей Женовач, 2002) и т.д. Эти невероятные актеры ушли от нас, но их талант остался навсегда благодаря этим записям.
— Может быть, тогда есть смысл еще раз попытаться вернуть этот жанр к жизни?
— Мне кажется, что век телеспектаклей все-таки закончился: в плотном потоке полнометражного и сериального контента они выжить не смогут. А вот создавать современные киноверсии популярных театральных постановок можно и нужно. И не важно, с чем мы имеем дело: с оперой или драмой. Киноверсия дает возможность дотянуться до любого театра из любой точки мира — хоть до миланского Ла Скала, хоть до рязанского Театра кукол (кстати, неплохой театр, лауреат «Золотой маски» и нескольких международных фестивалей!).
— Мне всегда было странно, почему такими проектами никто не занимается…
— Мне тоже! Во-первых, это неоценимый вклад в образование. Во-вторых, они вполне могут стать прибыльным бизнесом! Себестоимость киноверсий в десятки, сотни раз ниже даже самого бюджетного фильма, а опыт «Щелкунчика» и количество проданных билетов убедительно доказывают, что спрос на такие проекты есть. Значит, при продуманной работе с аудиторией собрать кассу, превышающую затраты в два-три раза, вполне реально. Да и телеканалы заинтересованы в контенте такого рода — а, значит, его с удовольствием купят. Другое дело, что новые киноверсии спектаклей нужно создавать с учетом современного киноязыка. Глупо думать, что достаточно поставить статичную камеру перед сценой — и миллионы в кармане. Нужна грамотная работа над мизансценированием, световыми эффектами, внутрикадровым движением, крупностью… Да и монтаж имеет огромное значение. Мне вообще кажется, что снимать киноверсии спектаклей можно по законам большого кино — просто с учетом условий, которые диктуются театральной условностью. И когда мы научимся создавать такие в проекты в большом количестве, зритель их, безусловно, оценит.
Фото Иван Куринной