Поделиться
В Общественной палате РФ 29 августа с.г. состоялся круглый стол «Первая Отечественная. Русское общество и нашествие Наполеона».
Модератором выступила член Комиссии ОП РФ по просвещению и воспитанию, президент Фонда исторической перспективы, доктор исторических наук Наталия Нарочницкая.
Фактически то была общемировая война, судя по её географии со второй половины 1790-х. Причем Россия в 1812-13 гг. одержала победу на трех фронтах!
В работе круглого стола участвовали многие ведущие российские историки, политологи, представители общественности. Были рассмотрены важные, зачастую новые аспекты событий двухвековой давности, а также значимые для нашего времени уроки того великого года для современной России. Участники форума обсудили, в том числе, вопросы восприятия русским обществом вторжения Наполеона в Россию, патриотического подъема и народного сопротивления в те годы под руководством императора Александра I, попытки агрессоров расколоть русское общество и расчленить обширный Европейский регион России.
Тональность форума была задана его модератором Наталией Нарочницкой,: «…В судьбе каждого народа всегда найдутся яркие, прочно врезавшиеся в память, отмеченные беззаветной героикой периоды, которые независимо от количества пройденных лет, а порой и столетий, остаются всегда интересны и актуальны. Поражая нас своей значимостью и незабываемостью». Именно такую роль, по оценке Н. А. Нарочницкой, сыграла в жизни Российской империи «Отечественная война 1812 года – бесспорно, крупнейшее драматическое событие нашей истории первой половины XIX века».
С этим мнением согласились все участники форума.
Как отметил В. М. Безотосный, доктор исторических наук, заведующий Экспозиционным центром Государственного исторического музея, патриотический подъем в тот период проявлялся в русских и русскоязычных регионах России. В то время как в прибалтийском регионе, в присоединённой к России в 1809 г. Финляндии и в экс-польских районах России преобладали, если не доминировали «нейтральные» настроения, что поддерживалось «пронаполеноновской» пропагандой. Но, несмотря на наличие крепостного права в большей части страны – уточним, оно было в основном в её русских и русскоязычных регионах – крестьяне и «высокие» сословия в этих обширных регионах проявили подлинное единение. Ибо нашествие 1812 года угрожало существованию российского государства, его расчленению на марионеточные квазигосударства.
В свою очередь, С. В. Белоусов, доктор исторических наук (Пензенский госуниверситет) сообщил в ходе форума, что накануне 211-й годовщины Бородинского сражения в ПГУ вышла в свет его монография «„На поле грозной сечи…”: пензенцы в Бородинском сражении». В этом издании рассматривается ход Бородинского сражения через призму участия в нем жителей Пензенского края, проведен анализ этнического и социального происхождения пензенцев – участников Бородинской битвы и, целом, освободительного похода Русской армии в 1812-13 гг. Рассматриваются также дальнейшие судьбы многих пензенцев-участников той войны.
С. В. Белоусовым особо отмечена в организации общерусского сопротивления роль Воззвания Святейшего Синода «Ко всем благоверным чадам Российской церкви», последовавшим за Высочайшим манифестом от 6 июля 1812 г. В этом Воззвании указано, что «…народ французский ниспровергнул престол единодержавия и алтари христианские» и, тем самым, заслужил «проклятие Божее». Наполеон назван «властолюбивым, ненасытимым, не хранящим клятв, не уважающим алтарей врагом, покушавшимся на нашу свободу, угрожавшим домам нашим и храмам Божиим». А навязанная России война объявлена как «искушение», постигшее Россию, преодолеть которое можно «только с божественной помощью, подняв оружие на щит».
Доктор исторических наук А. В. Гладышев (Саратовский госуниверситет им. Н.Г. Чернышевского) сакцентировал внимание на наполеоновских проектах отторжения от России – по крайней мере, в её Европейском регионе – ряда национальных регионов. Где «ультранационалисты» поддерживалась наполеоновскими эмиссарами.
Но этим регионам было уготовано практически полное подчинение оккупантам, поэтому надлежащей поддержки от антирусских националистов оккупанты не дождались. На что повлияли и активные операции Русской армии, которая, вопреки наполеоновским и «пронаполеоновским» пропагандистам, отнюдь не была разгромлена.
Подчеркнем, в этой связи, что грамотные действия Русской армии и ополчения вынудили агрессоров продвигаться только по узкому коридору от тогдашней западной границы России к Смоленску-Москве. Так как их попытки расширить географию агрессии за счет белорусских, литовских, латвийских и североукраинских районов были надёжно пресечены (см. карту). Что, в свою очередь, предопределило фактическую блокаду агрессоров и их последующее отступление по тому же коридору, причем он становился ещё более узким.
А. В. Буганов, доктор исторических наук (Ин-т этнологии и антропологии РАН), проинформировал о «подспудных» настроениях в крепостной, т.е. крестьянской среде в пользу возможного освобождения от крепостничества с помощью «просвещённой» Франции. В связи с чем, отмечались в 1812-м крестьянские волнения в некоторых русских губерниях Европейской части России. Косвенные поводы для таких настроений-событий проистекали из «наполеоновской» пропаганды. Иногда доходило даже до совместных с оккупантами погромов помещичьих усадеб.
Но, опять же, угроза самому существованию России и русских традиций, как отмечает А.В. Буганов, переместила на «второй план» антикрепостнические настроения. Потому не сбылась надежда агрессоров на максимальный социально-политический антагонизм в русских-русскоязычных регионах Европейской части России вследствие успешного начала вторжения.
Свое видение упомянутых и смежных вопросов изложили в ходе форума и другие историки, политологи и публицисты. Их оценки, в основном, были идентичными или схожими с вышеупомянутыми.
Между тем, остался вне широкого обсуждения на форуме тот стратегический факт, что победа России в войне со Швецией в 1808 -1809 гг. существенно укрепила политико-географические позиции России именно в преддверии наполеоновского вторжения. Поскольку включение подчинявшейся Стокгольму Финляндии в состав России устранило угрозу блокады и, тем более, захвата интервентами Петербурга, в числе которых могла быть Швеция.
В этой связи, уместна аналогия с ситуацией 1939-40-го годов, когда в результате советско-финляндской войны СССР отодвинул границу с Финляндией на 30-60 км от Ленинграда и Мурманска, и ещё более «отдалил» Петрозаводск и Беломорско-Балтийский канал от этой границы. Вдобавок, СССР вернул в свой состав издавна русский арктический порт Печенга (фин. Пестамо), получил в аренду для ВМФ-базы полуостров Ханко (западнее Хельсинки). Что, в совокупности, способствовало более выгодным для СССР границам – оборонным позициям на Севере и Северо-Западе в канун и в период вторжения нацисткой Германии и ее союзников, включая Финляндию, в СССР (июнь 1941 г.).
Кроме того, британские и французские планы начала XIX века предусматривали вовлечение Турции и Ирана в длительную войну с Россией, чтобы ограничить возможности переброски русских войск на западную границу Российской Империи и не допустить её в Закавказье, на Балканы, в Дунайский бассейн.
Но по условиям Бухарестского мирного договора с Турцией (16 мая 1812 г. по старому стилю) к России отошла почти вся Грузия с портами Сухуми и Гагра, что укрепило российские военно-политические позиции на востоке и юго-востоке Черноморского бассейна. Россия упрочила свои позиции и в Дунайском бассейне – северо-западном Причерноморье, ибо к России переходила восточная часть автономного от Порты Молдавского княжества — т.е. территория Бессарабии (большей части Республики Молдова).
А российско-турецкая граница в этом регионе переносилась вглубь тогдашней Турции: с Днестра на Прут и в дельту Дуная. Причем Порта гарантировала свободу русского торгового судоходства по всему Дунаю и Пруту. Кроме того, Сербии впервые была гарантирована внутренняя автономия.
Война же с Ираном завершилась в 1813-м присоединением к России почти всей территории нынешней Азербайджанской республики, включая прикаспийские форпосты Баку и Ленкорань, и – большей части Каспийского моря. Иран, вдобавок, отказался от претензий на Дагестан. и часть Грузии.
Глава компартии Азербайджана (1933-53) и совмина Азербайджана (с перерывами в те же годы) Мир-Джафар Багиров (1895-56) на 19 съезде КПСС (1952 г.) так оценивал означенные события: «…Нужно во весь рост поставить вопрос о благотворности присоединения нерусских народов к России. Для многих народов в тех конкретных исторических условиях, когда им угрожала опасность полного порабощения и истребления со стороны отсталых Турции и Ирана, за спиной которых стояли англо-французские колонизаторы, — присоединение к России было единственным выходом и имело исключительно благоприятное значение в их дальнейшей судьбе. Для дальнейшего укрепления дружбы народов нашей страны нужно широко и всесторонне освещать вопросы о неоценимой помощи, которую оказывал и оказывает всем народам нашей страны наш старший брат – русский народ!».
В целом, 1812-15 годы – «это был период наивысшего могущества Российской Империи, которому завидовали все последующие императоры России и, тем более, советские власти – по крайней мере, до первых двух лет Второй мировой войны»,* – таково мнение российского писателя и историка Дмитрия Мережковского (1865-1941).
Алексей Балиев
*имеется в виду включение в СССР восточных районов Польши, разгромленной нацистами, а также экс-румынской Бессарабии и ряда экс-российских районов Финляндии вблизи Ленинграда и Мурманска в 1939-40 м гг.
